Надя Делаланд

17.03.20201 615

Там он есть как оставленная возможность — вопросительный знак, прикосновенье ветра к облаку, в сущности — эфемерность всякой просодии. Неотложной помощью выведен и погашен, может быть, ключ басовый для левой, левой. В детстве, когда я легко болела и умирала совсем не страшно, он все звучал у меня в подвздошье гулом подземным, музыкой неземною из головы опускаясь волною в ноги, делаясь громче, захватывая все больше, он продолжался, меня превращая в струны, в нотную грамоту, ясную пианисту, и я записывала себя так быстро, что прочитать потом было трудно. * * *...

Алексей Макушинский: «Проблемы «самоидентификации» для меня не существует»

14.02.20183 804

Алексей, вы часто даете интервью в разном формате. Случалось ли так, что заданный вопрос позволял вам обнаружить для самого себя новый поворот мысли? Да, такое случается. Вообще, очень полезно говорить о чем-нибудь интересном не только с самим собой. Так на занятиях в университете - я преподаю славистику в Майнце - мне иногда приходят в голову мысли, которых я сам не ожидал от себя. По-видимому, внимательные глаза студентов — студенток в особенности - способствуют шевелению мозговых извилин. Я эти мысли записываю и в той или иной форме постараюсь обязательно опубликовать....

Меня уже не было

10.11.20173 250

Из правой руки на пригорке вырастет мак, из левой лодыжки — подснежник, из-под ключицы одуванчик, чтобы дышать учиться высоко, а возле бровей — гамак паука с сияющим конденсатом на ветру дрожащим, из глаз — вьюнок, изо рта — подсолнух, а между ног Мосводоканал и Росатом. Впрочем, скорее всего трава. Так и буду цвести до заморозков, а после окончания — снова начну. И тогда ты присядешь возле меня и поймешь, что за птица моя голова. *** Падают листья — лонг-лист и шорт-лист. Осень линяет. Что-то большое с синего воздуха плавно снисходит ртом, позвоночником,...

Кое-что

21.09.20174 090

Он по-пингвиньи оттопырил руки и вспорхнул на низенькую шаткую ограду, и даже сделал несколько продольных шагов — ему хотелось быть с ней юным сорванцом. Так он себя и чувствовал. Солнце затопило колодец двора и сиренево-розовато-серые голуби, несмотря на громоздкость прилагательного, определяющего их цвет, легко скользили в пыльных лучах, то усаживаясь нотами на провода, то спускаясь к черепаховому люку, на котором с миром покоился внушительных размеров кусок черствого позеленевшего хлеба. Она улыбалась. Или это закатное солнце со всем воздушным подводным искрящимся августом проникало...

Ольга Смагаринская

Соломон Волков: «Пушкин — наше всё, но я бы не хотел быть его соседом»

Павел Матвеев

Смерть Блока

Ольга Смагаринская

Роман Каплан — душа «Русского Самовара»

Ирина Терра

Александр Кушнер: «Я всю жизнь хотел быть как все»

Ирина Терра

Наум Коржавин: «Настоящая жизнь моя была в Москве»

Елена Кушнерова

Этери Анджапаридзе: «Я ещё не могла выговорить фамилию Нейгауз, но уже